Командовать парадом буду я.
Входная зона сада, то место, где респектабельность и парадность приветствуются в любых дозах. И мало что может сравниться в помпезности с построенными в стройные порядки топиарными фигурами. Идея создать нечто подобное таилась в моей голове давно, но возможность ее реализации казалась нереальной. И как было поверить в успех, если ни живых примеров, ни книг по этой части раньше не было вообще. Были, правда, разбросанные крупицами свидетельства о том, что некоторые русские помещики баловались фигурной стрижкой. И даже нанимали для этого французских садовников.
Кустарниковые ножницы, впрочем, в нашем хозяйстве имелись. Материал для упражнений в стрижке: туи, можжевельники, боярышники…, тоже поступал в изобилии. С ним, по правилу «глаза боятся, а руки делают», я и начал свои эксперименты по «массовому оболваниванию». Так по мере накопления опыта, из тумана неизвестности все четче стали проступать, стоящие плотной толпой зеленые гвардейцы.
Колонны, стражи, апостолы, солдаты — кому что.
В зеленых вертикалях каждый видит
У меня есть объяснение такому моему виденью. Во-первых, фантазером я был всегда, об этом в один голос твердят все, кто знал меня между шестью и пятнадцатью. Во-вторых, я таки мужчина, и с самого детства таскался с луками и ружьями, представляя себя, то Ункасом, то командиром разведроты. Игры «в войнушку», замечу, полвека назад привлекали даже девчонок.
Полистав книги о самых красивых садах мира, вы найдете многочисленные примеры развития темы стриженых колонн и конусов – от классической парочки «рыцарей» по бокам от входной двери, до целых «батальонов» построенных в каре на газонном «поле боя». Особенно сильное впечатление на меня оказали гигантские тисовые «апостолы» в английском поместье Пэквуд-Хаус (Packwood House), кстати, как и у нас в саду, «толпящиеся» прямо на входе в усадьбу. Не менее впечатлили и совсем не похожие на них идеально ровные 5-метровые конусы, широко расставленные по безукоризненно ровной луговине в дворцовом парке Фонтенбло (Франция).
Скромней размерами, и ближе всего к моему замыслу оказались колонновидные хвойные (толи тисы, толи можжевельники) английской усадьбы Сизинкоут (Sezincote). Они и стали образцом, с которого, я, творчески переосмыслив, «срисовал» своих «солдат».
Солдатами не рождаются.
Материал, из которого вы сможете создать живые колонны не обязательно должен быть сортовым. Любая местность изобилует породами, которые можно стричь. Хорошо переносят стрижку такие обычные наши деревья как липа, вяз, ольха, ель. Из этих пород, при желании, можно создать и конус, и шар, и колонну. Есть, правда, два «но»: усадьбе размером менее 30 соток эти шары и конусы могут быть великоваты, а для их стрижки скоро понадобится «автолюлька».
На первый взгляд самыми подходящими для создания колонн являются колонновидные сорта хвойных — чуть-чуть подправь и готово. Опыт выращивания таких сортов отрезвляет. Никаких ровных колонн, без стрижки, от них не тоже дождешься. К счастью, хорошо переносящих стрижку кустарников хоть отбавляй. Вот только некоторые из тех, кому можно доверить нести «солдатскую службу».
Туя. Не настаиваю, но мне кажется, что туя в наших условиях является самым подходящим материалом для формирования зеленых колонн. Хвойные хороши уже тем, что вечнозелены. Туя, к тому же скромна размерами, хорошо переносит стрижку, имеет много пригодных для стрижки сортов. Разумеется, для создания колонн подойдут только высокие культивары. Практический опыт показывает, что лучше всего брать несортовые одноствольные туи с пирамидальной кроной и отстоящими в стороны ветвями. Они более устойчивы к снежному навалу, что же касается плотности кроны, то это дело наживное.
Ели. Прекрасным материалом для вечнозеленых колонн являются ели. Стричь можно ель колючую (голубая ель), нашу ель обыкновенную, ель канадскую (сизую) и другие. Подход к формировке такой – вначале дереву дают вырасти до высоты 2,5-3м, после чего, не трогая верхушку, методично «утюжат» с боков. После достижения «изделием» нужной высоты, стригут и сверху тоже.
Можжевельники. Крона, которую мы называем у можжевельников колонновидной, на настоящую колонну чаще всего не тянет. Но именно такие сорта с помощью незначительного воздействия ножницами без особого труда превращаются в колонны. Во избежание оголения снизу кустарнику не следует позволять вырасти вверх более чем на 1/2-2/3 от его настоящей высоты.
Боярышники. Среди листопадных пород это один наиболее податливых к стрижке кустарников. Недостатком боярышников является довольно крупная, нередко рассеченная на лопасти листва. Поэтому листья часто попадают под ножницы, отчего страдает чистота стрижки. Но есть и достоинства. Боярышники, как и многие листопадные породы, быстро растут. Имеется достаточно много видов и сортов боярышника, пригодных для выращивания в средней полосе России.
Прежде чем начать активную стрижку, кустарнику дают вырасти до двухметровой высоты. После этого все боковые ветви укорачивают до десятисантиметровой длины. Потом последовательно стригут с боков, добиваясь требуемого силуэта и чистоты поверхности.
Жостер и крушина. С точки зрения пригодности к стрижке, два этих родственных и похожих кустарника незаслуженно игнорируются. Оба они имеют высокую пробудимость спящих почек, и если бы им еще листья самшита, то им не было бы цены.
Формировку целесообразно производить сразу на месте. Вначале кусту дают 4-5 лет порасти свободно. Затем, оставляя в покое верхушку, коротко обрезают все боковые ветви. После отрастания новых побегов, операцию с небольшим отступом повторяют. И так, пока не достигнут желаемого. Затем стригут по ситуации.
Кизильник блестящий. В российской действительности это один из наиболее востребованных кустарников для геометрических изгородей. Иные силуэты стрижки практикуют значительно реже. В то же время, отдельно растущий куст кизильника легко превратить в плотный зеленый столб высотой в человеческий рост. Для этого вначале ему дают возможность порасти свободно в течение 5-7лет, чтобы набрать силу.
Аппетит приходит в процессе стрижки.
Задумка с «солдатами», в ходе реализации развивалась и трансформировалась. Число воинов с первоначальных десяти (по пять с каждой стороны) выросло до четырнадцати. Как я ни старался подбирать их по росту, разнобоя избежать не удалось. Потом пришла мысль, вообще, ввести в их построение элемент асимметрии. В окончательном варианте выстроенные вдоль дорожки туи стоят чуть вразнобой. Пара из них немного «заступила» на входную дорожку, преломив, таким образом, прямую видимость от калитки к крыльцу. И теперь, тот, кто заглянет в сад через калитку, видит только вертикальные фигуры и исчезающую между ними тропинку. Когда я иду от калитки к дому, то слегка задеваю плечом этих двух недисциплинированных «салаг». Это дает ощущение правдивости ситуации — так и в жизни не все идеально.
Мои «солдаты» своим существованием обязаны мне и только мне. Я посеял их семенами, собранными в городских насаждениях. Всходы в двухлетнем возрасте были распикированы, еще через пару лет рассажены на большую площадь питания. Несколько первых лет они росли как японские малолетние дети, без педагогического насилия со стороны. Примерно с семи-восьми лет, прямо на месте, я начал их исподволь готовить к будущей постовой службе. В 10-11 лет они были пересажены на постоянное место, где и идет их доводка.
В свои 13-15 лет они все еще находятся в стадии формировки. Пустоты и проплешины в их кронах еще остаются, но я точно знаю — это не более чем вопрос времени. До возраста «совершеннолетия» должно пройти еще с десяток лет. Тогда им будет примерно четверть века. Но это будет только преддверие зрелости. Сдается, что они останутся на службе и у моих потомков. Почему нет, если к ним все уже привыкли как архитектурному элементу.
В ноябре начинается самая продолжительная в году разлука с садом. Я приезжаю туда последний раз перед зимой, чтобы, слить воду из емкостей и бросить прощальный взгляд на все его закоулки. Последними, кого я вижу, запирая калитку — мои «солдаты». Мой взгляд теплеет: они те, кому можно доверить охрану, на кого можно оставить сад! Я нянчился с ними с малых лет. С ними я и батяня-комбат, и приставленный для воспитания дядька, и Папа Карло, и Пигмалион. Они молча подчиняются, и безропотно сносят все мои «бзики».
Они мои дети.